Существуют благословенные и противоположные им, о безгрешные (йамадуты обращаются к посланцам Шри Вишну), среди воплощенных, которые действуют в гунах (действуют, будучи связанные гунами), не способные бездействовать.

Мы читали в Гите, что живое существо в материальном мире не может бездействовать. Подталкивает к действиям и обуславливает природу этих действий свабхава живого существа. Поэтому живое существо обусловлено не только действовать вообще, но есть также фактор, который обязывает действовать так, а не иначе. У таких действий есть соответствующие последствия. Поэтому далее йамадуты говорят:

Смысл в том, что, в зависимости от Дхармы и адхармы, которые вершатся живым существом, мы можем сделать заключение о его будущей и прошлой жизнях.

О, лучшие из дэват, какого здесь состояния траивидхи достигают существа из-за соответствующей вариативности гун (качеств), такое же будет и далее.

Иными словами, различные комбинации гун моделируют траивидхи, т.е. относят, помещают живое существо под доминант, диктат, в котором владычествует одна из трех гун, и это создает определенный вектор для развития живого существа.

В следующем стихе говорится о том, что рождение человека и его жизнь, что с ним происходит, его качества, задатки, его склонности, — все это указывает на то, каким он был в прошлой жизни: что доминировало в его жизни — дхарма или адхарма. Но сразу же это говорит и о том, что будет в следующей жизни. Живое существо находится в определенном четко очерченном векторе. Мы привыкли считать, что человек сам определяет свою жизнь, во всех ситуациях он имеет полную свободу выбора и в любой момент он может измениться. Мы относим это к себе, но вместе с тем нас затруднит привести примеры из реальной жизни, когда, скажем, жадный человек вдруг стал щедрым. Мы не припомним, чтобы очень глупый человек через какое-то время стал чрезвычайно проницательным гениальным логиком. Или же человек очень ленивый стал трудоголиком, и наоборот.

Факты подтверждают то, о чем говорит Шастра: живое существо уже носит на себе печать, как своего прошлого, так и неизбежного будущего. Действительно, нам трудно найти реальную причину, каким образом жадный человек станет щедрым. На основании чего? Жадность это не то, к чему он просто привык. Жадность — это категория восприятия. То есть, это то, чем он воспринимает себя, окружающий мир, других людей, взаимосвязи, которые существуют в этом мире. И то, чем он воспринимает все это, среди прочего, можно обозначить как жадность. Он изначально видит как жадный человек, думает как жадный человек. И если перед ним дилемма, как лучше поступить: отдать что-то кому-то, помочь кому-то или оставить средства себе, он вынужден принять последний вариант, потому что для него это прайоджана, необходимость, надобность. Он считает это единственно правильным. Он испытывает к этому вкус. Все доводы говорят за то, что ты должен продолжать быть жадным, разумеется, называя эту жадность как-то иначе: прагматичность, экономичность. Точно так же, как и трусливый человек: что бы ни происходило, смелым он не станет. Мы видим такое лишь в сказках, люди мечтают об этом: когда дурак становится мудрецом, трус становится героем. Но не трудно заметить, что все это так и не покидает границ сказки. В реальной жизни этого нет: подонок остается подонком всегда.

Иногда мы можем видеть некоторое подобие изменений. Скажем, человек, который в юности вел бесшабашную жизнь и верховодил молодой шпаной, потом женился, появились дети, и вот мы видим, как этот человек становится добропорядочным семьянином. Он много работает, уделяет время ребенку, жене, быту и т.д. Скудоумный человек обязательно скажет: «Как он изменился! Какие резкие изменения произошли в нем». Но очень может быть, что изменений не было вовсе. Данный человек склонен управлять, наслаждаться тем ощущением, пониманием, что от него зависят и он хороший лидер. Он обеспечивает защиту, досуг и прочее для тех, кто зависит от него. Ему нравится, что от него зависят и ему нравится оправдывать их надежды. Это он делал в юности, когда носился по подворотням и кабакам со своими приятелями, именно это же он делает, меняя ребенку памперсы, развлекая свою жену, обеспечивая уют в доме, чтобы семье было хорошо. Он не стал другим человеком. Говорить, что в данном случае имеют место какие-то изменения, все равно, что сказать, что человек очень изменился, сменив футболку на костюм. Изменилась некоторая оболочка, изменилось то, как он реализует неизменное. И мы видим тому подтверждений в своей жизни более чем достаточно.

Это разумно. Чтобы измениться, у человека должно быть достаточно много сильных оснований. Откуда они возьмутся, если уже существует с прошлых жизней сформированный костяк качеств, склонностей, вкусов? В каждой ситуации в этой жизни они тебе заранее подсказывают, что правильно, а что нет, что хорошо, что не хорошо. Весь субъективизм восприятия отдельно взятого человека построен на его свабхаве. Именно поэтому мы иногда поражаемся, как человек не видит каких-то вещей, которые для нас очевидны. Нам удивительно, как кто-то прожигает свою жизнь в абсолютных глупостях, которые вредят ему. Взрослый человек смотрит на свое чадо, которое со шпаной водится, тянется к куреву и выпивке, потому что все это делают, и думает: «Боже, какая глупость!». Кроме проблем, кроме прожигания жизни, кроме вреда, он ничего не получает. Но он усердно это делает, усердно ищет этого. Он страдает от такого непотребства, но все равно к нему тянется. Ребенок же со своей стороны уверен, что это и есть единственно настоящая жизнь: ценная, вкусная, живая, актуальная. Свабхава! Свабхава, которая здесь и сейчас выражается именно так. Она принимает различные формы. Когда он повзрослеет, он будет иначе реализовывать эти склонности. Но склонности не меняются.

Далее говорится:

Умом, сознанием, в теле человека Дэва предыдущую личность видит. Так определяет то, что еще не произошло, Своим помыслом ведущий, Бхагаван.

Аджах часто относится к дэватам, в частности, к Брахме, а так же, к Индре, и к Агни. Но здесь именно Бхагаван назван аджах – Господь, Который ведет изнутри. Сознанием Он видит предыдущую личность. Он видит, кем ты был, Он видит все твои качества, все склонности, и в свабхаве, таким образом, Он определяет твое будущее. То, что еще не произошло, то, что еще только будет: как ты будешь поступать и что ты будешь делать. Что тебе будет нравиться, а к чему ты будешь испытывать отвращение или равнодушие. Он находится внутри, антарйамин, Он направляет изнутри, аджах – Он ведет изнутри. Есть определенный вектор. Живое существо не является независимым. Это признают все последователи Ведадхармы в той или иной конфессии.

Как невежа, ведомый тамасом, вовлечен в видимое ныне (то, что для него здесь и сейчас актуально, то, что его окружает, то, чем он живет), также из-за невежества не ведает о своем прошлом и будущем, лишенный памяти о своих рождениях. Он не знает себя. Не зная себя, он считает, что здесь и сейчас происходит его выбор. Из-за невежества он считает, что он может на свое усмотрение выбирать что-либо. Если у него что-то получается, он считает себя очень умным, гениальным, сильным, способным. Если у него что-то не выходит, он страдает. Потому что он считает, что он мог это получить, но не вышло. Как он живет? Как функционирует?

Пятью действует из собственной корысти, пять воспринимает пятью. Один семнадцатый вкушает через шестнадцать составляющих три.

pañcabhiḥ kurute svārthān; Ради своей артхи, выгоды, корысти он действует пятью органами действий: устами, ногами, руками, анусом, репродуктивными органами.

pañca vedātha pañcabhiḥ; Пять объектов он воспринимает (понимает): звук, вкус, запах, зрительный образ, поверхность (то, что можно осязать, температуру) пятью чувствами (способами воспринимать), которые ему даны: он видит, слышит, у него есть вкус и обоняние, он может осязать.

ekas tu ṣoḍaśena trīn; Шестнадцать – это предыдущие пятнадцать (пять органов действия, пять объектов, которые воспринимаются и пять способностей воспринимать), шестнадцатый — это сознание.

svayaṁ  saptadaśo`śnute; Семнадцатый – само живое существо, и этими шестнадцатью он вкушает то, что приносит ему траигунйа. Из-за этого он может страдать или наслаждаться, как говорит следующий стих.

Эта оболочка, состоящая из шестнадцати элементов, находится во власти траигунйи, и постоянно приносит живому существу, которое находится в ней, радость страх и страдание.

Это то, какой ты. Это то, что характеризует тебя, то, чем ты живешь, то, к чему ты склонен. Это внутреннее руководство, которое заранее решает, что ты предпочтешь в той или иной ситуации. Какими принципами ты будешь руководствоваться, как ты будешь жить.

Когда я в свое время был в православии, меня привлекала именно подвижническая сторона. Рассказы о жизни или соответствующие наставления старцев, которые жили этим подвижничеством. Мне нравилась сама идея того, что если человек обнаруживает в себе какие-то недостатки (как мы говорим, анартхи), он может определенными техниками изменить их, избавиться от них. Гордый человек, по рассказам старцев, становится смиренным, жадный щедрым, суеслов становится сосредоточенным в молитве, спокойным, умиротворенным человеком и т.д. В Вайшнавизме же я аналогичных практик не находил. И в то время меня это очень сильно расстраивало. Впоследствии я понял, что Ведадхарма строится на другом принципе.

Признавая не на словах, а по фактам, на деле, полную зависимость живого существа от Всевышнего, Ведадхарма не видит смысла в такой эквилибристике. Ведадхарма говорит: «Ты не сможешь!». Если ты похотлив, ты не сможешь, уйдя в монастырь, нося рубище и читая молитвы, стать по своей природе воздержанным. Потому что не ты воздействуешь на свою природу, а твоя природа действует тобой. Мы читали в Гите, что живому существу только кажется, что оно совершает деятельность. В действительности все совершается траигунйей, которая присутствует в баддхе. И речь не только о техническом исполнении (физически поднять руку, сказать слово и т.д.), но и в возможностях, склонностях живого существа: кто желает, кто совершает, кто оказывает внутри воздействие? Свабхава, состоящая из траигунйи. Но основа этой траигунйи, контролирующий источник, есть аджах – ведущий Господь. Поэтому попытки просто поломать свою природу своими собственными силами, т.е. своей же природой, заранее обречены на провал. Это в большей степени невозможно, нежели человеку своими физическими силами оторвать себя от земли. Что-то другое, стороннее, то, что меньше, человек может поднять. Но себя самого не может. Своими силами свою силу он поднять не может. Поэтому различные практики, которые направлены на усовершенствование человека, на самоизменение, на самоулучшение, заранее обречены на провал, они бессмысленны. Если ты паралитик, ты не сможешь бегать быстрее. Ты должен не быть паралитиком, тогда тебе дается возможность бегать быстрее или медленнее. Так что любые формы подвижничества сами по себе обречены на провал. Равно как и покаяние, о котором мы читали в самом начале.

В Гите говорится:

Эта энергия, гуна-майа, это Моя энергия, и для живого существа она не преодолима. Это власть, которая неминуема, и которую нельзя сбросить. Однако те, кто прападйанте (буквально: бросить себя к Кришне, безвольно положить себя к Его стопам; смысл, который чаще всего переводится, как предаться, посвятить себя Кришне), они спасаются Мной от этой власти. Я их вывожу из-под влияния траигунйи.

Чрезвычайно важный момент. Мы не можем какими бы то ни было усилиями преодолеть свою природу. Гуна-майа, иллюзия это не то, что вокруг нас. Я могу сам, как думают некоторые, обладать божественным знанием и, тем самым, преодолевать влияние иллюзии. Вот я вижу, как что-то происходит вокруг, и говорю: «Э, нет, вот это иллюзия, это обман. Ты меня не проведешь!» Таким образом, я как бы свободен, в некоторой степени не завишу. Нет, гуны это не то, что вовне, гуны это то, что внутри. Когда мы видим примеры святой жизни Махабхагават, мы видим, что они независимы от того, что происходит вовне. Потому что есть независимость внутри. Траигунйа, которая находится внутри, делает важными для тебя объекты, которые находятся вовне, делает их тем, чем ты живешь. И ты не можешь иначе. Читая дальше, мы увидим, что Аджамила попытался своим разумом противостоять каме, которая нахлынула на него. Он попытался вспомнить, что он слышал об Истине, он приложил много усилий. Но кама была сильнее. Перед этим описывается его садачар: его чистая, набожная, утвержденная жизнь, в которой была склонность к Дхарме. Но эта ситуация показала, что помимо склонности к Дхарме, есть у него и другие склонности. Он допустил ошибку, он смотрел на эти распутные игрища в лесу и, таким образом, он дал своим склонностям возможность зацепиться, он дал им пищу, и против своих склонностей он уже ничего не мог сделать. Поэтому он пал. Вторая его, еще более фатальная ошибка: он принял эти склонности за новое руководство. Он решил далее руководствоваться тем, что ему приятно или неприятно. И его природа, подпитываемая таким отношением, вела его все глубже и глубже. Шастра же советует принять, смириться с тем, что ты не можешь стать другим. Ты не можешь своими усилиями, гениальностью, решимостью, силой воли, верой и прочим преодолеть свою свабхаву. Ты не в состоянии это сделать. И это нужно принять. Поэтому все лживые надежды, ошибочное отношение к тому, что есть садхана, должны уйти.

Но цели, которые Шастра ставит, когда говорит тйаджет (ты должен отречься от камы, кродхи и т.д.) должны быть приняты также. Каков же выход? Бхагаван – единственный выход. Он единственный, Кто дает свабхаву, которая владеет тобой, единственный, Кто ставит перед тобой цель избавиться от этой свабхавы. Он же есть сила, которая, как мы читаем в Шастре, единственно может преодолеть твою свабхаву. Когда ты воспринимаешь пранипат (самопредание) с таких разных ракурсов, ты начинаешь постигать его таттву: таттву пранипат, таттву шаранагати. Оно перестает быть тем, чем было раньше — некой чувственной расположенностью: «О, Кришна, я так Тебя люблю, я сверну горы ради Тебя!». Это совсем иная таттва. Это особое естество, это особая природа. Это сила в покое и покой в силе. Это то, что невозможно выразить какими-то общедоступными, понятными словами, концепциями, фразами. Что-то чрезвычайно отдаленное от самсары. Но это единственное, что действительно может связывать тебя с Реальностью и единственное, что ведет к мокше, что спасает. Садхак, понимающий и принимающий этот аспект самопредания, не надеется своими силами искоренить что-либо в себе и не предпринимает механических попыток это сделать. Но прападйантэ для него означает, что он действительно швыряет себя к ногам Нарайаны, он отдает себя в волю Нарайаны. Это не означает, что он просто думает: «что бы ни произошло – это Твоя воля». Есть более важное, более актуальное для него начало. «Ты заставляешь меня любить какие-то утехи этого мира, и я люблю их. Вместе с тем, приказываешь мне жить свободным от вишайи, и мне надо жить свободным от вишайи». Теперь есть только один выход — Его милость. Настолько, насколько теперь я готов. Со своей стороны я принимаю и ту, и другую Его волю. Я не прячусь за иллюзией своей великой преданности и решимости. Я принимаю свое положение таким, каким оно есть. Поэтому я становлюсь осторожным. Я не позволю себе, как Аджамила, ходить где-то в лесу и смотреть на чьи-то любовные игрища. Я буду сторониться этого настолько, насколько Ты позволишь мне это сделать. Я отдаю Себя в Твое распоряжение. И теперь настолько, насколько сегодня Ты позволишь мне что-то сделать, чтобы на шаг, на два, на три уйти из-под влияния траигунйи, настолько я сделаю эти шаги. Я готов, я не упущу эту возможность.

Действительно, когда Бхагаван дает тебе Свою милость, Он говорит: «Делай!». Через Ачарйу, через Шастру Он проявил враты, садханы, обязанности. Он дает тебе эту возможность. Делай! Настолько, насколько Он дает благословение, садхак берет все до последнего. Потому что он находится в этом состоянии – пранипат. Это особое состояние, пассивное состояние. Он не придумывает сам себе служения, чтобы побольше сделать за эту жизнь. Он понимает, что от него ничего не зависит, все зависит от Нарайаны. Но вместе с тем, в этом пассивном состоянии находится апогей его активности. Все, что Бхагаван даст тебе, как возможность, делай это. Приходят силы, способности, указания. Делай! Садхак принимает все это и делает. Ты мне позволил. Ты мне позволил сегодня полтора часа служить Тебе так-то или так-то. Я принял это, закончив, я опять нахожусь в том состоянии: позволь мне совершить служение Тебе вновь. Это активная зависимость от Нарайаны. Потому что только этими вливаниями в меня Его милости, Он вытягивает меня шаг за шагом из рабства траигунйе. Вот это меняет меня. Я сам не могу меняться. Если в корыте находится черная краска, сколько ни размешивай ее, она другой не станет. Сколько я ни буду на себя воздействовать тем, чем я являюсь, другим я стать не смогу. Это здравый смысл. Чтобы я ни делал, это не имеет смысла, потому что в кадке находится только черная краска. Поэтому мне требуется что-то извне. Мне требуется Он. Мне требуется Его милость. Настолько, насколько Он вольет белой краски, настолько содержимое будет светлеть. Мое дело – тщательно размешивать. Мое дело – принимать. Мое дело – адаптировать, воспользоваться этим. Я должен быть готов. Потому что, если я не нахожусь в состоянии пранипат, если я не служу Ему, если я не Его, я обязательно упущу Его руководство. Я обязательно проигнорирую спасение, которое Он изо дня в день порционно дает мне. Это нужно понять. Это нужно прочувствовать всем своим существом и принять это отношение. Таков фундамент, это база, которая позволяет получить представление о том, что же такое садхана.