Шри Кришна начинает объяснять Арджуне Брахма-таттву. И уже эти стихи требуют такого глубокого и всестороннего объяснения, что я заранее знаю — скорее всего, не скажу и десятой части того, что должен сказать и собирался сказать. Это неизбежно, поэтому прошу прощения.

Бхагаван определяет джнейам как Парабрахмана. То, что следует понять. Но также, исходя из вопроса Арджуны, это некая абсолютная, универсальная формулировка, которая указывает не только на то, что идеологически предпочтительно по каким-то соображениям понять в первую очередь, или то, что актуальней всего для понимания. Но указывает на абсолютность обсуждаемой таттвы, это то, что познаваемо. Чтобы мы ни познавали, что бы ни оказалось в сфере нашего восприятия, это есть джнейам. Истина такова: помимо Парабрахмана познавать нечего. Не потому, что Он самый достойный из всего, а потому, что Он есть все повсюду, Он — всеопределяющее начало, Он – источник всех характеристик, Он – Биджам, Он - поддерживающий и разрушающий, Он – Тот, Кто выражает Себя во всех этих гунах, во всех качествах, которые мы можем воспринимать в окружающем мире. Поэтому в высшем смысле, что бы мы ни изучали, что бы мы ни познавали, так или иначе, мы познаем Его. Поэтому Он безотносительно есть джнейам. Джнейам – то, что познаваемо. Если ты познаешь что-то (а ты познаешь, потому что ты – чит, сознание), то познаваемое в конечном итоге это Парабрахман. Поэтому здесь очень глубокое абсолютное значение рассматриваемой таттвы и определений, которые ей даются. Указание на это находится в следующем же стихе: sarvataḥ pāṇi-pādaṁ, повсюду Его руки, ноги, повсюду Его уста. sarvataḥ śrutimal loke буквально означает: «Он есть все и всюду слышащий в этом мире». Шрути, Катха Упанишад объясняет одно из свойств Парабрахмана.

Таково Его свойство, такова Его природа. Познав (джнейам) оную таттву, ты обретешь бессмертие. Конечно же, речь идет о достижении того состояния, когда нет никакой надобности в рождении и смерти, в забвении и прозрении.

Для понятий «сат» и «асат», которые присутствуют в этом стихе, толкований может быть довольно много, потому что сама формула, которая здесь используется, подразумевает чрезвычайно широкий формат различных смыслов, значений. Поэтому я не возьмусь дать какое-то однозначное толкование. Но наиболее гармоничное и обоснованное толкование, которое я встречал у Ачарйев, это то, что Брахман не определяется ни как следствие (имеется ввиду следствие каких-то изменений в этом мире, в материи), ни как их непосредственная причина. Ну, со следствиями, я думаю, все понятно, достаточно логично и очевидно. Почему же Брахман не рассматривается как причина? В толковании Мадхвы и также некоторых других Ачарйев, говорится, что существуют причины непосредственные и причины первоначальные, все определяющие. И Парабрахман не является непосредственной причиной, т.е. Тем, Кто напрямую воздействует на какие-то видоизменения, процессы, происходящие в мире майа-пракрити. Пракрити обладает определенной автономией, определенным алгоритмом, в рамках которого она действует. Брахман же есть Тот, Кто наделил ее этой способностью, поэтому непосредственной причиной Он не является. С этим суждением самим по себе можно согласиться, но насколько оно может быть отнесено конкретно к этому стиху, как его исчерпывающее объяснение, я не знаю. Я больше склонен принимать такие безотносительные формулировки (формулировки, которые не содержат каких-то уточняющих пояснений, определяющих слов) в более абсолютном, более универсальном значении. Встречаются в Шастре такие места, которые из-за своей такой вот многозначности затруднительны для определенного толкования. Точнее, толкований определенных много, но что на самом деле имеется здесь ввиду, мы не можем знать.

Парабрахман объясняется с одной стороны как джнейам — то, что должно быть постигнуто. Кришна говорит йаджджнатва (поняв Которого), что указывает на то, что понять Его можно и должно. С другой стороны, в Упанишадах говорится ясно и прагматично, что Его нельзя понять ни тапасйей, ни продолжительным частым слушаньем множества Писаний, ни потугами мыслительных сил, но кому Он откроет Себя, тот познает Его. И в Гите: «никто не знает Меня, таким, как Я есть, даже среди небожителей». Это вопрос, который волнует очень многих и так или иначе рассматривается в философиях всех сампрадай, рассматривается по-разному, неоднозначно. И в Шастре мы видим подачи с разных сторон. Говорится о необходимости и возможности познания Нарайаны, с другой стороны дается внушительный перечень, в который входит практически все: ни так Его не познать, ни сяк, - только когда Он сам откроется. Отсюда происходит существование двух концептуальных подходов: так называемые, школа «обезьянки» и школа «тигренка». Насколько живое существо само прикладывает усилия, и насколько соответствующие плоды, понимание Прататтвы, являются следствием усилий самого живого существа, а насколько живое существо зависимо, и Бхагаван Сам открывает что-то о Себе, и таким образом вытаскивает живое существо из этого мира. Парадокс этой двоякости происходит не из того, что Шастра не в состоянии вразумительно выражаться. И это не следствие того, что Шастра пытается напустить какого-то мистического тумана, запутать исследователя, как это часто делают люди, которые в действительности ничего не знают, но хотят произвести выгодное впечатление. Они говорят много заумных и противоречивых фраз, и поскольку слушатели не могут понять, что же конкретно говорит автор, многие считают, что он чрезвычайно разумен. Шастра-прамана такова в силу свойств Самого Брахмана. Он действительно для нас джнейам, Единственный Кого, Что и Чем мы воспринимаем, Что мы изучаем, к Чему мы стремимся. Мы стремимся к какому-то пониманию, и это понимание приходит от Него. Мы обретаем какой-то опыт в нашем непосредственном восприятии. И этот опыт целиком построен на законах, в которых целиком выражается Он. Но мы не можем сказать, что, воспринимая все это, мы непосредственно воспринимаем Его и понимаем Его. Даже тогда, когда стараемся это делать. Нельзя сказать, что если я буду это делать, не год, а десять лет, соответственно в десять раз больше я смогу постичь Парататтву.

И в 15, последнем из прочитанных стихов, мы видим упоминание этого парадокса: sarvendriya-guṇābhāsaṁ означает нашу способность чувствовать этот отблеск, который Он в нас поместил, отблеск Его качества, Его потенциала. Но sarvendriya-vivarjitam Сам он свободен от чувств. Это не означает, что Он бесчувственный. В русском языке просто само слово «чувство» носит исключительно высоко этический, идеализированный смысл. Т.е. это всегда высокое чувство, характеризующее вообще какую-то человечность. Поэтому понятие «бесчувственный» в русском языке всегда носит негативный оттенок. В языке Шастры термин «индрийа» носит очень широкий смысл. Это проводники, которые позволяют тебе воспринимать мир, притом не только в грубом смысле (потому что зрение, слух и т.д. это то же чувства), но и в тонком - твое отношение к этому миру. Когда через зрение к тебе попадает какой-то образ, что-то происходит в тебе, вызывает отклик – это тоже индрийа. Например, ты увидел что-то несправедливое, и к тебе приходит индрийа - возмущение. Шастра совокупно говорит об индрийах. Без индрий мы не можем ни воспринимать, ни реагировать, ни принимать, ни отдавать. Для нас это обязательная составляющая нашего функционирования. И эта составляющая определяет нас. То, как мы видим, как мы слышим, как мы относимся и, как следствие, как мы поступаем. Это наша характеристика. Всевышний свободен от этого. Это не означает, что Он безразличен ко всему, Он ничего не ощущает. Индрийа – посредник между воспринимающим и тем, что он воспринимает. Для Брахмана посредник не нужен, потому что в конечном итоге именно Он воспринимающий, Он воспринимаемое, и Он есть восприятие. Мы, тем не менее, словно отражаем это Его свойство. Он в состоянии наделять тем свойством, которое не характеризует Его Самого, которое онтологически Ему не присуще, но берет свое начало и определяется именно Им. Так, описывая мир Брахмана (в какой-то мере с оговорками это можно отнести и к нашему миру), Катха Упанишад говорит:

Там есть свет. Но там нет нужды в других источниках света (Луне, Солнце и т.д.), потому что все отсвечивает Его светом, все видится в Его свечении. Но это не значит, что Он ходит по этому миру и Сам, как электрическая лампочка, светится, а от остальных свет просто отражается. Это означает, что Он сообщает другим объектам эту способность, от Него это приходит. Точно так же как здесь, сияние Солнца, Луны — это сияние, которым Он их наделяет. Сами они не могут светить. Энергия не берется из ниоткуда. Но Он не является при этом Тем, Кто все время ходит и светится. Говорится, что Он asaktaṁ, хотя sarva-bhṛcca, что Он не привязанный, но вместе с тем Он Тот, Кто удерживает все. Когда живое существо чем-то владеет, когда у живого существа есть что-то, что существует благодаря его усилиям, например, у родителей ребенок, у бизнесмена его бизнес и т.д., привязанность (сакти) неизбежна. Мы можем ругать это, критиковать это, но если мы это потеряем, нам будет чрезвычайно больно, потому что есть привязанность. Мы не можем держать что-то и не быть к этому не привязанными.

Бхагаван есть nirguṇaṁ guṇa-bhoktṛ. Он не определяется качествами, но Он ощущает качества. Буквально: Он может пережить их, испытать какое-то удовлетворение от них. guṇa-bhoktṛ означает не только то, что Он может насладиться, воспринимая гуны, но и пережить эти гуны, выражая Себя в них, проявляя Себя в них. Но Сам при этом Он остается ниргуна.

Если мы пытаемся понять что-то, это означает, что мы пытаемся дать этому какую-то характеристику. Характеристика — это перечень свойств, качеств, гун. Притом гун, которые полностью характеризуют объект нашего познания. Таким образом, все, что нам надо сделать, чтобы что-то познать, – добраться до этого перечня качеств. Тогда мы поймем это, тогда это будет познано, мы будем знать «какое оно». Потому что нельзя разбить связку между качеством и тем, что это качество собой определяет. Объект всегда в этом смысле раб определяющих качеств, и он никуда не денется. Если ты знаешь качества, объекту некуда скрыться. Но в отношении Парабрахмана Шастра часто говорит «ниргуна». И я, как и во многих других случаях, склонен принимать это слово буквально и не досыпать его своими «приправами», как делают это часто: говорят, что у Него нет материальных качеств, а духовные качества у Него есть. При этом затрудняются перечислить духовные качества, но если уж начинают перечислять, то чем они собственно отличаются от материальных качеств? Говорят, красота. Красота это то, что ты видишь, это определенные формы, цвет, это какой-то вид. И начинается лукавство: ну, это духовный вид, у Кришны духовная красота. Можно повесить любые слова, но вид остается видом: это то, что ты видишь и то, что тебе нравится или не нравится. Это означает, что взирая на красоту Кришны и пытаясь Его понять таким образом, мы пытаемся сделать вот эту связку между гуной и Им Самим. Указывая, что это духовная гуна, мы пытаемся загнать Ишвару в этот перечень качеств, гун. Такого «бога» можно понять и сделать это очень легко. У нас есть представление о доброте, мы знаем, что такое красота и прочее. Поэтому у подобных людей бог – сущность вполне определенная и понятная. Почему, собственно, ее легко любить (в рамках представления о любви этого человека)? Потому, что бог – это красота, доброта, милость, но только в еще большей степени. Вот мы поднатужились и представили еще больше, но мы знаем, что Он где-то там еще больше. То есть, это тот объект понятных нам характеристик, который носит их в себе в том количестве, которое всегда выше возможностей нашего воображения. Вот и весь секрет. Но ситуацию это в корне не меняет. Это все равно объект, который очень легко объясняется перечнем качеств. И следуя этой логике, Рупа Госвами взял и выписал 64 качества. Мы говорим о ком-то, у кого 64 качества, это и есть Кришна. Если от Кришны отрезать 4 качества получится урезанная версия Бога, которая называется Нарайана. Если подпилить еще больше, оставить 50 качеств, то это уже будет область живых существ. Все очень просто и ясно. И странно, что Шрути так мудрствуют лукаво про непостижимого Пурушу, когда можно было бы просто взять и переписывать из Упанишады в Упанишаду список из 64 качеств. Но содержание Шрути совершенно иное. Говорится, в частности, в Мундака Упанишад:

Шастра говорит, с одной стороны etasmājjāyate sarvendriyaṇi, с другой стороны говорится sarvendriya-vivarjitam: из Него происходят все чувства, Он свободен от всех чувств. Если Он ниргуна (а Он ниргуна), Он свободен от чувств, т.е. Он не характеризуется ими. Его нельзя определить как доброго или слезливого, или жестокого. Это невозможно сделать. Он не умещается в эти характеристики, сколько их не раздвигай, какой масштаб им ни придавай. Мы пытаемся думать о Нем, но Он аманах (у Него нет ума). Это не означает, что Он без мыслей, но у Него нет такого органа, нет такого принципа, по которому существует манас: потока мыслей, образов и пр., на которые можно смотреть и в которых можно плавать. Он Сам для Себя мысль, Он Сам для Себя воля, Он Сам для Себя желание. Он Сам для Себя избиратель чувств, Он Сам Тот, Кто наделяет чувства и силой, и смыслом. Но Сам Он свободен от всего этого. Это означает, что ни каким-то чувством, ни умственным помышлением, ни волевой потугой, мы не можем взять и понять Его. Какими бы искренними и продолжительными эти потуги ни были. Мы не можем понять ими того, в Ком нет ничего подобного. Именно поэтому в Упанишадах также говорится: ни разумностью, ни тапасйей Его не понять. Понимает Его тот, кого Он выбрал, Кому открыл себя. И именно в этом ключе я склонен толковать эти слова из 13 стиха: na sat tannāsad ucyate. Как ни крути, что истиной, что ложью, что в каких-то временных понятиях, концепциях (асат), что в вечных (сат), ни рассуждай о Нем, научйатэ – Он ими не определяется. Он неизъясним ни в тех, ни в других категориях. Потому что Он выше любых категорий, эти категории исходят из Него, но никак не характеризуют Его сами. Характеризовать может большее меньшее, но не наоборот. И тем не менее, Шастра говорит о Нем, о Парабрахмане, как джнейам и также йаджджнатва, «поняв Которого».

Какова же позиция живого существа в этом процессе? Как же соединяется наша неспособность Его понять нашими силами с необходимостью Его понять? На мой взгляд, джива, совершающая садхану, - и не «обезьянка», и не «тигренок». Я бы сравнил ее с растением в саду заботливого садовника. Этот садовник есть Брахман. С одной стороны, говорится о том, что мы не можем (и я только что объяснил почему, ссылаясь на Шастру) никакими своими усилиями постичь Его. Когда Он открывает Себя, когда Он дает это понимание, мы понимаем. Но как Он дает? Кому Он дает? Какой-то группке избранных? Если так, то на каких условиях? Условия-то не оговорены. Что это – своего рода подкуп? Мы не можем Его подкупить, мы не можем Ему дать того, чего у Него нет, в чем Он нуждается. Потому что нуждающийся Пуруша — явно не Парабрахман. Джнейам, познаваемое, указывает нам на то, что Он дает это постоянно. Это действительно принцип того, как взращивается растение. Растение, что, цепляется, за садовника ветками, чтобы подтянуться на нем, как это делает обезьянка? Или растение ждет, когда придет садовник и подтянет его? Ни то, ни другое. Растение растет, растение взращивается. Оно тянется к солнечному свету, поглощая воду, удобрения, принимая заботу в виде окучивания, обрезания, опрыскивания от вредителей со стороны садовника. И таким образом, растение развивается, крепнет и, в конце концов, плодоносит. Растение не может само вырасти, ему нужны все эти сторонние факторы. Задача растения — научиться принимать все то, что дает садовник. Это наиболее подходящий пример, который можно найти в материальном мире.

Садхак, совершая свое поклонение Вишну, не пытается Его умаслить, подкупить, равно, как он не пытается насильно Его познать. Садхак день за днем принимает заботу со стороны Вишну, и в этом принцип его эволюции. Как растение изо дня в день принимает тепло, полив, удобрения и пр. Именно за счет того, что растение принимает, оно растет. То, что приходит к нему и принимается, дает рост. Находясь в этом мире, с чего мы начали говорить, мы имеем джнейам, то, что постигаем, то, что нас окружает, то, что нас наполняет, это то, что заботится о нас, то, что приходит к нам. То, что подпитывает нас, испытывает нас, делает нас сильнее, создает какие-то условия, в которых мы можем меняться. Моя задача научиться принимать это. В случае с растением все проще, потому что у растения изначально есть такая способность. Растению не нужно думать, извлекать какие-то уроки, для того, чтобы брать влагу из почвы, принимать Солнце, отращивать веточки. А для меня актуальным как раз является научиться этому. Притом «учиться» —длительный, постоянный процесс. Это не школа, которую можно пройти за несколько лет и сказать: «вот, я научился». А дальше все будет происходить автоматически. Джнейам означает, что мы с этим садовником, с Брахманом, с Тем, Кого мы должны познать, но познать Его не можем, сталкиваемся постоянно. Мы живем в Нем, Им, но не имеем о Нем представления. И когда человек пытается познать Бога, выделив Его где-то там, на небе, или в своем сердце, или на какой-нибудь картинке, неизбежно пытается создать в своем восприятии некий объект и наделить его определенными качествами, и, тем самым, имитировать постижение Брахмана. Когда идол создан, идолопоклонник пытается изменить себя под соответствующие характеристики идола. Но Махапуруша свободен от этих характеристик, и Его определить никак нельзя: ни чувством, ни мыслью, ни интуицией, ни превратившись в овощ, как делают дзен-буддисты, отключив мышление. Можно только принять от Него, принять пониманием. Это то, против чего мы не найдем никаких высказываний Шастры, это то, что находится в гармонии абсолютно со всеми Писаниями и со всеми их разделами. Здесь нет никакой двоякости. Мы достигаем спасения, мы обретаем истинное понимание Парататтвы исключительно тем, что дается Им, но универсальность понятия джнейам указывает на абсолютность этого дара. Мы не можем непосредственно смотреть на Мурти или в книгу и, поднатужившись, усилием воли, благочестия, интенсивностью чувств, взять и постичь Брахман. А, вот Ты какой! Я сделал прорыв! Садхану можно описать абстрактной фразой: с нами что-то происходит, и мы пытаемся понять, что именно. Брахман свободен от чувств, но Он выражает Себя в наших чувствах. Он свободен от манаса, но Он присутствует в нас, как манас. Он не обязан вершить кармы, но мы часть Его кармы. Поэтому все аспекты нашего существования, нашей жизнедеятельности — это джнейам, то, что постигаемо, то, что воспринимается нами. Кришна акцентирует внимание: «Ты должен понять». Когда поймешь, достигнешь бессмертия, достигнешь освобождения. Дается каждому, потому что каждый существует в Брахмане. Для каждого то, что он воспринимает, то, что он пытается понять – Брахман. Это то, что должно быть понято. Но задача садхаки в том, чтобы научиться видеть как этот джнейам, Парабрахман, проявляет Себя во всем том, что происходит с самим садхакой. Притом сделать это определенным образом. Те, кто во всем происходящем просто выделяют какое-то событие в своей жизни и стараются, как котенок, который тщится размотать клубок, и посмотреть, на какую же бумажку он намотан, найти замысел Всевышнего, изначально пытаются идти неправильным путем. Не выйдет! Вы не найдете этот замысел. «Замысел» в манасе, но Парабрахман свободен от манаса. Вы пытаетесь найти в том, что происходит, например, Его сострадание. Например, у вас нет денег, вот вам деньги, купите билеты и езжайте на семинар Гуру. Мы пытаемся увидеть в этом то, чего нет. Мы пытаемся увидеть какие-то индрийи, которые ведут Его, которые Его характеризуют, заставляют быть тем или иным. И мы думаем, что таким образом мы понимаем Его. Мы слишком дешево Его ценим. Рассматриваем Его на уровне симпатичной инфузории туфельки: столь же односложной, но тяжело убиваемой. Мы не можем так Его понять. Но мы можем принять то, что Он дает нам о Себе. Для этого не нужно искать Его замысел в том, что происходит с нами, не нужно пытаться дать какую-то свою очередную плоскую характеристику Его идеям, Его желаниям, Его милости по отношению к нам, но нужно научиться из того, что происходит с нами. Если Он дает нашему терпению испытание, то не для того, чтобы что-то увидеть в нас и не для того, чтобы мы увидели Его карающую руку, но для того, чтобы мы научились терпеть, стали терпеливыми. Когда мы читаем о Его доброте (о каких-то Его Лилах, каких-то определенных ситуациях с Его Вайшнавами), это не для того, чтобы мы поняли, насколько Он добр. Потому что, исходя из прочитанного, сделать это не представляется возможным ни сейчас, ни потом. Но для того, чтобы мы стали добрыми. Чтобы мы научились доброте, в которой Он Себя выражает. Это не Его гуна, это гуна, в которой Он Себя выразил. Он реализовал Свое желание и Он есть джнейам – то, что мы постигаем теперь.

В Упанишаде говорится, что Он открывает Себя тем, кого принял, кого избрал. Это не случайный выбор, и это не наша прихоть, и нельзя вынудить Его избрать нас, а потом по блату получать какие-то «пайки» духовной милости. Но, принимая заботу садовника, принимая то, что он дает, то, что оказывается в нас, в нашей жизни, в нашем восприятии, мы показываем себя готовыми принимать дальше. Показываем – не значит, что Он нуждается в каком-то критерии, показываем – значит, что мы действительно становимся пригодными принимать дальше. За счет чего? Приняв то, что уже дали. То, что с нами происходит это то, что нам дают. Если нам дают информацию, мы должны ее обдумать. Если нам дают какое-то испытание, мы должны его пройти и вынести что-то. Мы должны быть очень внимательными к тому, что происходит внутри нас. Растение не может слышать шум дождя или капающей воды из лейки. Откуда оно знает, что его полил садовник? Из процессов, которые происходят уже потом внутри самого растения: оно впитывает соки, и эти соки бегут по его стволу, распределяются по веткам и листьям, и из этого оно знает о поливе. Растение не видит Солнце, оно не может знать, что садовник насыпал какие-то удобрения, что его покрывают каким-то веществом против насекомых и т.д. По происходящему после с самим растением оно может сделать эти выводы. Когда к нам приходит какая-то мысль, мы вдруг задумались о каком-то уроке, который нам объяснил Ачарйа или мы прочли в Шастре: по нашим тонким венам побежали эти соки, побежали вещества, которые могут дать нам питание. Наша задача принять это питание. Наша задача научиться, когда нас учат, измениться, когда нас меняют. В этом суть познания Брахмана. Это не коллекционирование откровений, не формирование перечня каких-то умственных пониманий, ни коллекция каких-то впечатлений, ощущений по отношению к Нарайане, но принятие того, что Он дает. Чтобы научиться Его видеть, слышать, понимать, нужно научиться шаг за шагом принимать в этом джнейам, в этом понимаемом то, что здесь содержится: принимать Его заботу, принимать Его поучения, Его исправления. Он выражает Себя в чувствах, потому что у нас есть чувства. Мы не можем видеть Его и Он свободен от чувств, но, выражая Себя в наших чувствах, Он дает нам на понятном нам языке что-то о Себе, что-то от Себя. Моя задача научиться принимать это, научиться распознавать это. Буддхи значит «распознавание», это основная функция разума: распознавать, что есть что.

В предыдущих стихах Кришна говорил о том, что Он считает Джнаной; начиналось все со слова «скромность». Он показывает мне какую-то мою слабость. У меня есть эта слабость. Он мог бы Своим велением просто взять и вырезать этот недостаток из меня. Но слабость остается, несмотря на мои старания, усилия, волевые решения, умственное понимание. Мы не должны считать, что это хорошо, но даже через это в нас поступают питательные соки от Него, забота. Он дает нам возможность, это тоже входит в понятие джнейам (то, что может быть постигнуто, то, что воспринимаемо нами). Когда мы станем скромными, когда мы получим то, что Он считает Джнаной? Не тогда, когда мы прочтем в книжке, что великие Садху были смиренными, и будем ходить гуськом и говорить покорные слова. Но тогда, когда я приму то, что Он мне дал. Моя слабость это тоже то, что Он мне дал. И способность увидеть эту слабость и проанализировать, это тоже то, что Он мне дал. Увидеть и, увидев, сделав правильный вывод из увиденного, стать во истину скромным. Так принять Истину. Знать Брахмана – не значит получить перечень Его качеств. Брахман есть Реальность. Приближаясь, меняя себя в соответствии с этой Реальностью, принимая факт, самим этим процессом, мы приближаемся к Нему. Мы становимся теми, кто способен услышать, понять, узнать большее. Вот этот критерий, вот этот принцип. Кого Он выбирает? Он выбирает всех, но кто примет то, что Он дал? Кто примет, тот вновь становится тем, кого Он выбирает и дает дальше. Благодаря тому, что мы принимаем, мы можем расти и совершенствоваться в своем восприятии Парабрахмана. В этом Шаранагати, в этом доверие Бхагавану.